— А что, если нам еще пять таких башен второй линией вдоль дороги поставить? А рядом такие же засеки оборудуем. А перед засеками — минные заслоны.

— Хорошая мысль, ваше сиятельство. Были бы только деньги, а мы уж все сделаем. Людей сейчас побольше стало, так что справимся, — деловито ответил Коршунов.

— Отлично, тогда давайте так и сделаем. Запускайте в работу, не откладывая. Пусть подрядчик оценит стоимость проекта, и сразу несите бумаги ко мне — я выделю нужную сумму. Потом посмотрим, что еще можно сделать для укрепления границы. Возможно, поставим укрепленные огневые точки вдоль дороги, как раз между вышками.

— Сделаем, Александр Николаевич. — Коршунов попутно что-то записывал в своем блокноте. — Ну и заданий вы надавали. Давненько у нас таких перемен к лучшему не было, — улыбнулся он, удивленно качнув головой.

— Дальше будет еще больше, Степан Иванович, — бодро ответил я. — Как только с текущими задачами разберемся, перейдем к следующему этапу развития. О планах заранее говорить не буду, но они весьма грандиозные. Скоро наше имение будет не узнать.

Осмотр защитных рубежей мне в целом понравился. Доработка, конечно, требовалась, но даже сейчас, в условиях недостатка сил и средств, оборона была построена грамотно.

Когда мы возвращались на территорию усадьбы, день уже клонился к вечеру. На обратной дороге у нас завязался разговор об информации, полученной от захваченных ночью пленников. Выяснилось, что от них удалось узнать довольно подробный план особняка Волкова, а также и всего поместья. Все это было перенесено на бумагу с указанием оборонительных сооружений и огневых точек. В этих же документах указывалось примерное количество личного состава и их расположение, а также количество подвижного состава. Коршунов обещался выдать мне эти бумаги сразу по приезду в имение.

Заодно я спросил о судьбе владельца лесопилки. Эту информацию тоже удалось выбить из боевиков Волкова. К сожалению, здесь хороших новостей не было. Парня зверски убили и закопали в лесополосе у дороги. Точное место захоронения было уже известно и Коршунов планировал завтра отправить пару бойцов на эксгумацию. Мы решили, что похороним парня за мой счет на кладбище в Трофимово. Его семья получит деньги за лесопилку и этого ей должно будет хватить на какое-то время. Ну а в ближайшем будущем я планировал построить в поселке садик. Так что вдова сможет при желании спокойно устроиться на работу.

Вернувшись в имение, я забрал у Коршунова бумаги с информацией на Волкова и пошел в особняк. Там переоделся, принял душ, а после этого отведал самый вкусный в жизни ужин. Видимо, Марфа Васильевна после моего посещения решила еще сильнее постараться и приятно меня удивить. И здесь я нисколько не лукавлю. За свою длинную шпионскую карьеру я довольствовался либо холостяцкими перекусами, либо же дорогими ресторанами. Но еще никогда не пробовал стряпни, которую приготовили лично для меня. И уж не знаю почему, но мне она понравилась даже больше, чем изысканные блюда люксовых ресторанов.

В самом что ни на есть приподнятом состоянии духа я вернулся к себе в кабинет, чтобы поподробнее пересмотреть документы с информацией по имению графа Волкова. Но, стоило только мне переступить через порог и закрыть за собой дверь, как меня скрутила сильнейшая судорога. Я беспомощно грохнулся на пол, пытаясь совладать с болью и понять остатками разума, что со мной происходит. Через несколько секунд у меня в глазах потемнело и я провалился в черную бездну беспамятства.

Глава 23

Очнулся я так же быстро, как и вырубился. Боль и судороги полностью исчезли. Никаких неприятных ощущений в теле не было. Пожалуй, кроме одного. Я чувствовал, что на мне кто-то лежит. Дышать было трудно, а лицо с глазами закрывала копна светлых волос. Я откинул их и приподнялся, осторожно стаскивая с себя неподвижное тело. Это была Ольга.

Я не понимал, что тут, черт возьми, происходит. Но разбираться было абсолютно некогда. Я положил Ольгу на бок и нащупал пульс. И тут у меня внутри все похолодело. Не знаю, что с ней стряслось, но девчонка явно собралась, не спросив у меня, попрощаться с жизнью. Очень редкий, сбивчивый и еле прощупываемый пульс, холодные руки, закатившиеся глаза. Бедняжке явно требовалась срочная медицинская помощь. А с этим у меня в усадьбе было, мягко говоря, трудновато.

Решение пришло молниеносно. Я ринулся к оружейному шкафу, открыл его и начал рыться в одной из своих сумок. Ну наконец-то, вот она! Я подбежал к Ольге, расстегнул извлеченную из сумки аптечку и выхватил инжектор, заряженный кубиком адреналина. Быстрый и уже привычный укол в бедро был сделан на автомате. Я отбросил пустой инжектор и вновь нащупал пульс.

— Ну давай, давай! — судорожно бормотал я.

Обычно хладнокровия мне было не занимать. Но в этой ситуации я вел себя непозволительно расхлябанно и нервно. Однако, размышлять над этой странной метаморфозой времени не было. Как только я с огромным облегчением почувствовал, что пульс начал восстанавливаться, я ринулся к телефону и набрал Коршунова. Благо, тот быстро взял трубку.

— Машину и носилки! К парадному выходу, срочно! Человек умирает! Повезем к доку в Трофимово!

Не дослушав ответ Коршунова, я бросил трубку и, осторожно подняв Ольгу, понес ее к выходу из усадьбы. Навстречу мне попалась Тамара Борисовна, наша экономка. Увидев у меня на руках бледную Ольгу, она громко заохала и прижалась к стене, уступая мне дорогу. На звук из холла тут же выскочил Ярцев.

— Носилки в доме есть? — рявкнул я на него.

— В кладовке под лестницей, — раздался сзади испуганный голос экономки.

Ярцев быстро бросился в указанном направлении. Я двинулся за ним. А меньше, чем через минуту мы уже несли Ольгу по улице в направлении казармы. К нам навстречу из-за угла вылетел черный фургон и резко затормозил. За рулем сидел Коршунов. Он выскочил и, не теряя время на ненужные вопросы, открыл раздвижную дверь салона. Мы быстро погрузились и помчались в сторону Трофимово.

Я сразу принялся мерять Ольге пульс. К моему огромному облегчению он стабилизировался и судя по уверенно прощупываемым ударам, давление тоже более-менее нормализовалось. Но девчонка в сознание пока так и не пришла.

Дорога, как назло, была ухабистая и фургон сильно болтало. Я стащил с себя пиджак, сложил его в несколько раз и подложил Ольге под голову, придерживая ее руками. Кто бы мог подумать, что я так буду переживать за обычную девчонку? Если честно, я сам не понимал, что со мной такое: то ли это гормоны разыгрались, то ли остаточные проблески прошлой личности. Эти новые незнакомые ощущения были мне совсем не по душе, но поделать с этим я пока ничего не мог.

— Что с ней такое? — спросил Ярцев, когда заметил, что я стал понемногу успокаиваться.

— Черт его знает, — угрюмо буркнул я. — Я потерял сознание у себя в кабинете. А когда очнулся, она лежала на мне. Пульс почти не прощупывался. — Про адреналин я решил умолчать, чтобы не вызвать дополнительных вопросов и подозрений. — Кстати, как будем в зоне действия рации, надо связаться с нашими парнями в поселке. Пусть найдут доктора и предупредят, что мы едем.

Ярцев кивнул и принялся вызывать Трофимово. Но рация какое-то время не отвечала. Наконец, через пару минут бойцы вышли на связь. Ярцев сразу обозначил задачу по поиску врача и, отложив микрофон, вновь с беспокойством взглянул на меня. Было заметно, что Ольга его мало интересует. Он больше переживал по поводу моего внезапного обморока.

— Ваше сиятельство, вы себя точно хорошо чувствуете? Может вам тоже провериться? — осторожно спросил он.

— У меня все хорошо, Виктор Петрович. Видимо, напряжение последних дней сказалось. Мне надо просто хорошенько выспаться, — отмахнулся я.

Через десять минут мы тормознули у больницы. Наши бойцы были уже там. Мы с Ярцевым выскочили из фургона и вытащили носилки с Ольгой.

— Где доктор? — Ярцев бросил быстрый взгляд на бойцов.

— Пошел переодеваться. Сказал, что подойдет в приемный покой.